Священномученик Василий Терлецкий

Священномученик Василий Терлецкий родился в духовной семье в день памяти великих учителей и святителей Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоустого и был наречен на честь одного из них. Местом рождения отца Василия стало село Грищенцы Каневского уезда на Киевщине, где его отец отец Никита Терлецкий много лет служил священником при старинном храме Святой Троицы, возведенном еще в 1727 году прихожанами за свой счет.

 Вырос святой мученик в требовательной атмосфере священнического дома и духовном труде. Терлецкие, наверное, принадлежали к родовым духовным лицам, поэтому с детства приучался к мысли быть отцовым продолжателем на ниве Божией. Путь священника: начальное образование, духовное училище, семинарию, он прошел успешно.

 Дети священников, это известно по воспоминаниям родных, рано покидали родительский дом и проходили суровую школу обучения на государственные средства под придирчивым наблюдением воспитателей тех образовательных учреждений, где они получали образование. Прошел большую и необходимую настоящему пастырю школу и юноша Василий сначала в высшем духовном училище, а затем 15-летним выпускником автоматически перешел в Киевскую духовную семинарию. Его успехи стали основанием для дальнейшего образования в Духовной Академии, которую он так же успешно закончил, впоследствии приняв духовный сан. Место его назначения неизвестно. Известно лишь то, что перед приездом в Канев, куда он попал, возможно, по приглашению старосты и прихожан Успенского храма, будущий святой жил в Киеве.

 Как свидетельствует характеристика, «Терлецкий до 1933 года находился в Киеве, откуда был выслан как политически опасный. Приехав в Канев, он вместе с Ф.Мрачковским и Лопатой принялись за организацию религиозной общины, которая держала в своих руках Спасскую церковь. Когда в 1936 г. было принято решение о разрешении засыпать в церковь зерно, писали через центры жалобы. Особенно отличился Терлецкий. Под видом нищего ходил по домам, прося милостыню, и агитировал за церковь. Первого декабря 1937 года они организовали людей на демонстрацию, когда с церкви начали снимать кресты...» (Из характеристики Каневского сельсовета в райотдел НКВД, 1 декабря 1937).

 В этих нескольких строках уместилась трагедия целой жизни священника без прихода, человека, который по происхождению, образованию, назначению и зову был священником, прошедшим образцовый путь пастырского служения и духовной карьеры. Следует заметить, что звание протоиерея присваивалось редко, исключительно по весомым заслугам в возрасте не ниже 50 лет: в каждом благочинии было не более двух священников в таком чине. Так, в Черкасском уезде из 99 священников в 1882 только двое имели сан протоиерея.

 Отец Василий олицетворял судьбу целого поколения священнослужителей, которые прошли по пути истины к своей крестной смерти и не отступили под давлением обстоятельств и противодействующих сил от веры в ее православном проявлении, не отреклись от Бога и сана.

 Лишенные всяких материальных благ и гражданских прав, они сохранили себя в чистоте для Бога, для Церкви, для своей паствы и для потомков в неприкосновенности чистоты своих душ и веры.

 Отец Василий был действительно выслан из Киева, которому в 1934 году готовились вместо Харькова вернуть статус столичного города. Этот статус запрещал священнослужителям, которые другим лицам, пораженным в правах, проживать в столице по их неблагонадежности. Органы НКВД, в среде которого нашли пристанище сотни тысяч бездуховных, бездушных, малограмотных, корыстолюбивых, злых людей с отклонениями в психике и садистскими наклонностями, представляли собой в тридцатые годы страшную бездушную систему сатанинского уничтожения духовности и ее носителей православного духовенства.

Отец Василий приехал в Канев не на пустое место: священник нашел убежище в семье диакона Феофана Мрачковского, с которым породнился через племянника, женатого на его сестре. Он так пришелся по душе местным верующим, что они искренне приняли его в свой очаг, он сразу включился в жизнь прихода, который возглавил в трудное время: хотелось бы лучшего. Ведь шел 1933 год: люди, обессиленные тяжелой зимой, потерей родных и близких, падали с ног, но он смог всё же собрать 50 подписей для создания церковной общины, священником которой его и избрали.

 Жестокая реальность голодной жизни - батюшкам тоже приходилось попрошайничать, чтобы выжить самим и спасти семьи. Дочь одного из святых рассказывала, как крестьяне пытались не дать погибнуть своим батюшкам - тайно от своих голодных семей,  бывало, подбрасывали по ночам в сени дома, где жила семья священника, узелок сухарей, муки или картофеля.

 А отец Василий, как свидетельствует характеристика, ходил с сумкой за плечами по домам попрошайничать, и не ради только того, что делал вид нищего, как об этом упоминает характеристика, якобы для прикрытия преступных намерений антисоветской агитации. Он, правда, имел возможность общаться с людьми и организовать его в общину в попытке сохранить церковь; одновременно собирал себе на пропитание.

Неизменными помощниками в попытке создать пятидесятку ему способствовали его надежные и верные помощники диакон Феофан Мрачковский и староста храма Вонифатий Лопата. Вонифатий Митрофанович все свое время отдавал приходу и религиозной работе. Он искренне привязался к отцу Василию, которого хорошо знал уже давно. Семья Терлецких была известна на Каневщине: и сам отец Василий, и отец его, священник из Грищенцев, покойный отец Никита, не раз бывало служили в величественном Успенском храме. Вонифатий Лопата, хотя они и были по возрасту ровесниками, относился к отцу Василию благоговейно, с большим уважением, даже заочно говорил о нем не иначе, как на «вы»: «отец-протоиерей такое-то сказали», или: «отец настоятелъ то велели».

 «Отец протоиерей поучают, объяснял людям, чтобы мы не забывали Бога и всегда молились к Нему...».

 «Отец настоятель Терлецкий говорят, чтобы мы придерживались веры к последнему, что пострадать за Бога сейчас нужно, ибо пришло время действия власти антихриста...».

 Уважение и преданность звучат в этих нехитрых словах, которые приводят в свидетельских показаниях по следственному делу, донося до нас через годы уважение людей того времени к священнику, особое отношение к своему пастырю, который предстоит им перед Богом. Конечно, отец Василий отвечал своему высокому сану и миссии, не случайно Бог избрал его в числе Своих крестоносцев-исповедников. Со страниц протоколов допроса доносится до нас и его собственный голос:

«Стійте у вірі, моліться, принесіть Богу гідне каяття у своїх гріхах, вірте у милість Божу, і помилує».

 «Цьому пеклу колись наступить кінець, прийде і на них погибель, вони дадуть відповідь Богу за знущання над людьми...».

 Верующие в те трудные времена очень нуждались в пастырском слове, и священник находил его. На вопрос, почему Бог так тяжело наказывает Своих людей, отвечал словами из Евангелия: «если Меня, говорил Господь, гнали, будут гнать и вас, и если мир ненавидит вас, знайте, что Меня прежде вас возненавидел».

 Сам отец-настоятель принимал и унижение, и пренебрежение со стороны власти как истинный христианин: с терпением и смирением и никогда не использовал свой авторитет и влияние во вред человеческой душе: смирение и терпение требовал он, чтобы не спровоцировать паству на вызов безжалостной, быстрой на расправу власти. Он в своих поступках опирался на законодательство и только публикации в 1936 году новой конституции, которую изучил еще в проекте, он выразил надежду на то, что этот документ, предоставлявший равные права всем гражданам, является гарантом права каждого гражданина на свободу совести, которая им декларировалась.

 Некоторые начали считать своим правом право выступать за возвращение храмов верующим. Это была роковая ошибка многих простых верующих и священнослужителей, эта ошибка спровоцировала и в Каневе демонстративное выступление со стороны верующих перед помещением сельского совета. Но у власти были другие, скрытые указания относительно религиозных настроений определенных слоев населения.

 Чаша терпения каневских верующих переполнилась, когда началась засыпка урожая зерна в святой алтарь. Нетрудно понять чувства людей, надежды которых на возвращение храма, несмотря на письма, телеграммы, «живых» попечителей к наиболее влиятельным государственным лицам и учреждениям, не оправдались. И не могли сбыться.

 Тридцать седьмой год уже набрал обороты. И именно июль, когда на Украине начинается жатва озимых, должен стать роковым почти для 200 тысяч служителей Церкви и сотен тысяч ее мирян. Некоторые, кто не принял в исправительно-трудовых лагерях мученическую кончину, действительно, вернулись к местам жительства, потому что своих домов у большинства из них не было. Жертв раскулачивания было немало. Именно против священнослужителей и церковнослужителей, к которым принадлежали мученики Вонифатий Лопата и Феофан Мрачкивский, тоже раскулаченные, был направлен приказ о репрессиях, который был издан на основании предложения Политбюро ЦК. Отец Василий Терлецкий также мог считать себя репрессированным как высланник из Киева, где ему по новому паспортному режиму навсегда запрещалось жить.

 Власти давно собирались арестовать трех каневских подвижников, но не было формальных оснований. Не с этой ли целью местные власти принялись снимать кресты с церквей, чтобы спровоцировать верующих к сопротивлению? 1 декабря 1937 года «при снятии крестов эта сволочь (с такой силой ненависти к своим жертвам еще ни один из сельсоветов не писал характеристик прим. ред.), а именно Мрачковский и Терлецкий демонстративно требовали прекратить снятие крестов» (Из характеристики к НКВД).

 Все происходило по испытанной схеме: арест, отправка в тюрьму, приговор и мученическая кончина 25 марта 1938 года. И реабилитация на общих условиях только в апреле 1989 года.