Мученик Вонифатий Лопата

Вонифатий Митрофанович Лопата, которому в ночь на новый 1937 год исполнилось шестьдесят семь лет, родился и вырос в городе Каневе тогдашней Киевской губернии в богатой крестьянской семье. Его рождение пришлось на день памяти святого мученика Вонифатия. Как показывает характеристика, он «имел кулацкое хозяйство, до пяти га земли, крупный сельхозинвентаръ, крупную мастерскую, где работали наемные сапожники, а Лопата имел от этого большие прибытки. В 1930 г. раскулачен, его хозяйство передано колхозу».

 Когда это произошло, мученику Вонифатию было уже шестьдесят, и у него была большая семья из девяти детей: шесть сыновей и три дочери. По какой-то причине он поздно женился. Его жена Наталья Ивановна была значительно моложе мужа (1889 года рождения), и все дети, по молодому возрасту, держались у родителей. Они были воспитаны в искренней вере и любви к Богу, благоговейному отношению к святыням и церкви, присущим родителям. И хотя власть никогда не оставляла в покое и постоянно преследовала семью старосты собора Успения Божией Матери Вонифатия Митрофановича Лопаты за его веру и преданность Православию и за то, что на предложение отречься от веры, ответил раз и навсегда: «Не отрекаюсь и не отрекусь» , он до последнего продолжал исполнять обязанности бессменного старосты Успенского собора города Канева.

 Забегая вперед, хочется привести слова из письма, написанного сегодняшними исследователями жизни Каневских святых новомучеников: когда «в марте 1990 года после 30-летнего атеистического плена вновь открыл дверь Успенский собор, сын святого Вонифатия Павел Лопата, как когда-то и его отец, был избран церковным старостой и до конца жизни был предан Православию».

 Павел Вонифатиевич и передал память об отце потомкам. Рассказ о жизни Вонифатия Лопаты дополняют материалы его следственного дела: «Вонифатий Лопата ходил в церковь и поддерживал тесные связи с духовенством, особенно со священником Оппоковым и диаконом Мрачковским...». К счастью, Онифатий Лопата всегда имел духовную поддержку в своих скорбях, церковных и личных. А их было много. Вот выдержка из одного архивного документа, яркая иллюстрация отношения безбожной и богоборческой власти к верующим и их нуждам. Должностные лица Канева обращаются в НКВД с таким доносом: «Когда райисполкомом было дано разрешение засыпать в помещение церкви зерно (В. Лопата, Ф.Мрачкивский, В.Терлецкий прим. ред.), писали везде по центрам (в Киев и Москву) жалобы ...Особенно эта свора активизировала свою деятельность после сталинской конституции Дошло до того, что во время снятия крестов с церкви эта сволочь... организовала людей демонстративно требовать прекратить снятие крестов с церкви».

 Это образец, по которому писались характеристики председателями сельсоветов. Главное, что требовалось от таких документов – повод для ареста жертвы, другое зависело только от мастерства следователя НКВД. Данный случай, о котором упоминает характеристика как о демонстрации при снятии крестов, уже сам по себе стал поводом к аресту, а сама характеристика была написана уже после него. Провокационное снятие крестов осуществлялось 1 декабря 1937 года, накануне выборов в Верховную раду, в контексте общей подготовки к «всенародным праздникам», как их тогда называли.

 Здесь же их и арестовали: старосту собора, с которого на глазах у всех демонстративно сбрасывали святые кресты, Вонифатия Лопату, его диакона отца Феофана Мрачковского и священника протоиерея Василия Терлецкого. Надежды на возвращение храма были утрачены в тот первый зимний день, как и свобода, которой они были насильственно лишены.

 Когда Вонифатия Митрофановича отправили в тюрьму, всю его семью выгнали, несмотря на зимнюю пору, из дома, а сам дом ненавистно разбросали, оставив матушку Наталью и детей на улице. Как вспоминает сын святого, они могли найти приют, только выкопав себе землянку на горе Московка, где и жили вплоть до начала войны в надежде на возвращение отца.

 Тогда многие семьи священнослужителей и не священнослужителей жили одним чаянием, но никто из ожидаемых домой живым не вернулся. Арестованные были отправлены в Черкасскую тюрьму, где они находились в ожидании решения своей судьбы.

Их «фанатизм» так повлиял на следователя, что он составил обвинение близкое к действительности, отметив, прежде всего, именно то, что «Терлецкий, Мрачковский и Лопата, организовавшись между собой, активно организовывали религиозников в борьбе за восстановление религии и вели контрреволюционную деятельность на подрыв. советской власти» (Из обвинительного заключения 4 декабря 1937 года). Отдельная Тройка КОУ НКВД тем же числом автоматически вынесла приговор в отношении 10 лет исправительно-трудовых лагерей. Но мера наказания была отменена до нового приговора. Вероятно, здесь каневским мученикам вменялась организованная деятельность как членам Православной Церкви, возглавляемой митрополитом Киевским Константином (Дьяковым), чью смерть под пытками во время допроса в Киевском управлении НКВД предстояло скрыть под фальсифицированным приговором о расстреле , а также  «законный» расстрел по приговору.

 В то время в Лукьяновке сидело немало священнослужителей, и не только православной конфессии: готовился процесс и против обновленского движения. Над заключенными здесь, как сейчас уже известно, издевались, жертвы подвергали ужасным пыткам, требовали отречься от Бога, духовного сана. Так же издевались и над Каневскими мучениками. Но зря: святые держались достойно, обращаясь с молитвами и благодарностью за все к Богу.

 Все четверо получили новый приговор решением от 9 марта и 25 марта 1938 г. были расстреляны приняв мученическую смерть за веру, за Христа.

Реабилитирован 27 апреля 1989 года.