Новомученик Григорий Заболотный

За воспоминаниями Марии Семеновны Сас, обратившейся в начале 2000 года с письмом о ее дяде со стороны матери, Григории Заболотном, репрессированном и казненном в тридцатые годы прошлого века (что впоследствии нашло свое истинное подтверждение в архивном деле ДАЧО Р 5625, оп 1, дело №8660), Григорий Федорович родился в 1892 году и произрастал в верующей крестьянской семье. Мать с детства прививала сыну истинную православную веру.

По словам будущего мученика, «призванный в 1914 году, я был назначен во флот на крейсер «Память «Меркурия» палубным матросом и демобилизован в 1917 году.». Как-то зашел спор о Боге, и Григорий, чтобы доказать свою веру, силой молитвы остановил все корабли вокруг. После революции вернулся домой и перед тем, как советская власть должна раскулачивать народ, он разобрал свой дом и раздал стройматериал и весь свой инвентарь беднякам. Это он советовал делать и другим, предвидя раскулачивание, но ему не верили, пока не случилось, как говорил отец Григорий – так его здесь все называли. «К отцу Григорию приходило очень много людей, – вспоминает дальше Мария Семеновна, – как из окрестных сел, так и из Кировоградской области. Он также ходил по селам и проповедовал Слово Божие. Отец Григорий учил православной вере, исцелял от болезней, изгонял бесов и чудес показывал очень много. За это он был отправлен на каторгу в Соловки. Сколько он там был, точно не помню. Но однажды пришел мужчина из Антоновки. Этот человек обратился к нам и сказал, чтобы уехали и забрали отца Григория. Мой отец привез брата, потому что сам он добраться домой не мог – ему были выжжены глаза.

 По приезде долго молчал, ничего не рассказывал. Впоследствии рассказал о некоторых фактах издевательств над ним. Ставили его в лесу на муравейник, но через несколько дней находили его невредимым. Зимой вывели в лес и поливали водой, пока не превратили в ледяную статую. Но по весне, когда растаял лед, он жив вернулся в лагерь, испугав до смерти своих палачей. Что только с ним не делали, какой пытке ни подвергали: и копьем протыкали насквозь, и раскаленным железом выпекли глаза, стреляли в него из наганов, и напрасно: отец Григорий оставался жив».

 Поскольку от него не могли избавиться, пишет далее автор письма, решили заживо похоронить его, засыпав в овраг землей. Но вопреки всем усилиям, через 63 суток он предстал перед входом в лагерь как живой упрек неспособным уничтожить его палачам. Впечатление, которое произвело появление «покойника», свидетельствует автор письма, привело к трагическим последствиям: некоторые из тех, кто поиздевался над святым, на месте отдал дьяволу душу.

 Неспособные скрыть эту историю, садисты признали: держать в концлагере такого заключенного, да еще слепого, было слишком неудобно и опасно. Заключенные и даже прислуга от таких чудес обращались к Богу и называли Григория не иначе как святым.

 Руководство Соллагу было вынуждено известить о событиях в Москву. И оттуда пришло решение избавиться от чудотворца самым простым путем, уволив и отправив его по месту жительства.

В Черкасском архиве обнаружено архивно-следственное дело об обвинении Заболотного Григория Федоровича (ДАЧО, Р 5625, оп.1, дело №8660, 1892 года рождения, «без определенных занятий, служителя культа, не имеющего ничего (по имущественному состоянию – прим. ред.), грамотного.» Дело оказалось чрезвычайно солидным и убедительным: собственно, это было не одно дело, а дело в деле.

«Старший уполномоченный 1 отделения Уманского окружного отдела ГПУ Арбудский рассмотрел материалы о преступной деятельности гр. Заболотного Григория Федоровича, выразившейся в том, что он организовал в с. Веселый Кут Тальновского района сектантскую организацию, сгруппировав вокруг себя монашек и фанатически настроенных женщин, проводил среди селян контрреволюционную деятельность и агитацию, направленную к развитию религиозного фанатизма. Одновременно с этим проводил среди селян агитацию, направленную к подрыву мощи СССР (ст. 56-21 КК УРСР)».

За несколько дней до этого постановления житель с. Веселый Кут Тальневского района Григорий Федорович Заболотный был действительно пойман: в собственном доме в утренние часы он молился, и вместе с ним молились несколько верующих сельских женщин. Это стало поводом к безграмотному обвинению во втягивании в сектантскую организацию жителей села Веселый Кут Уманского (на то время) района Киевской области, где жил Григорий, православный верующий Свято-Михайловской общины с. Антоновка, подчиненная Патриаршему Экзарху Украины.

 Мученика Григория можно по праву назвать светильником, к которому интуитивно прижимались люди не только в родном селе, но и со всех окрестностей, куда доносилась слава о нем. Его воспринимали как исповедника Христа, которым он, по сути, и на деле был. Даже ослеплённый, он не переставал посещать храм до нового ареста и нес полученную в нем благодать людям.

 Вот о чем пишет современница Галина Сербина из Тального Черкасской области:

 «Когда после ареста в 1937-м отец Григорий не вернулся домой, люди, узнавшие о его мученической кончине, насыпали неподалеку от возвращенного им храма холмик земли. И каждый прихожанин церкви Святой великомученицы Параскевы, прежде чем войти в храм, направлялся к этой символической могилке поклониться памяти мученика, поцеловать поставленный на могилке крест и попросить у святого молитвенной помощи. Просят, как просили его при жизни те, кто знал его лично, слышал его проповеди, выдел его смирение и кротость», – пишет Г.Сербина. Это уникальный случай – почитание во время жизни. На вопрос следователя, почему его называют святым, Григорий Федорович без всякой аффектации ответил:

 «Почему мне придали ореол святости, не знаю. Просто я верующий человек».

 Григорий Федорович из воспоминаний знавших его людей становится человеком простым и доступным. Все святые были просты и доступны для других, хотя и наделены особыми дарами. Простые люди видели возле себя святого и передавали свое видение дальнейшим поколениям. Григорий воспринимал происходящее вокруг спокойно и с покорностью, как и учил Господь. Он чувствовал и понимал дух времени, осознавал, что во время испытаний он для людей является воплощением свидетельства о Христе жизнью и смертью.

 Арестованного в 1929 году Григория Федоровича повели в райотдел НКВД в Шполу пешком, надев ему на ноги сапоги с умышленно набитыми остриями внутрь гвоздями. Ходьба причиняла ужасные боли, кровь хлюпала в сапогах, но он был вынужден идти, сопровождаемый двумя конными конвоирами, радующимися его страданиям. Наконец, уставшие от продолжительного пути, палачи по дороге отлучились, чтобы перекусить, привязав узника к стволу давно засохшего от удара молнии дуба. Какой ужас был в их глазах, когда вернувшись, они увидели фантастическую картину: сухой дуб зазеленел! Им уже стало не до смеха.

Таких чудес в селе помнят и рассказывают немало. Особенно часто упоминают о случаях исцеления больных, и не только в те годы, но и сегодня. Сама Мария Семеновна, которая была в детстве смертельно больна, считает свое спасение и долгую жизнь чудом исключительно по молитвам дяди, память о котором она благоговейно пронесла через всю свою жизнь. Широко известен случай с девочкой, потерявшей слух. Когда она обратилась к мученику с просьбой помочь ей, он дал ей свою «подушку-мысль» и велел на ней поспать, после чего слух полностью восстановился. Все единодушно утверждают, что исцелял он только молитвой. А молились в хижине Григория постоянно, в чем ему помогали монахини Лебединского монастыря, поселившиеся здесь после закрытия обители в 1923 году. В следственном деле есть свидетельство одного из соседей – Нечая Прохора Трофимовича (29 лет).

 Повторный арест произошел 13 мая 1929 г., в Шполянском РО НКВД был совершен допрос и вынесено решение о содержании арестованного под стражей в Уманском ДОПРе. Дальнейшая судьба Григория зависела от решения Особого Совещания ГПУ, но уже не Киева, откуда дело было передано вверх по инстанции, а столичной Коллегии ОГПУ (Москва). Вот краткий по форме, но емкий по содержанию текст приговора: «Заболотного Григория Федоровича заключить в концлагерь сроком на 3 года, считая с 15/V– 29 года».

 Умело сфальсифицировано и направлено рукой опытного следователя, дело получило определенное завершение: будущий мученик был заключен в исправительно-трудовой лагерь на Севере. Можно проследить движение следственно-процессуальной машины, работающей по единой технологической схеме. Эта система, хорошо отработанная, практически не давала сбоев, учитывая полное бесправие тех, кто попадал под колеса судебно-процессуального монстра.

 Каждое из множества судебных дел содержит необходимые для осуждения документы. Ни одно требование следствия не имело ни в чем отказа. Но рассмотрение дела Григория Заболотного ударило по самолюбию следователя: суд вернул его на доследование. Сделать это осмелился только один, точнее одна, судья, решившая поставить на место «зарвавшегося чекиста». Но неудача не только не останавливает следователя, лишь подталкивает его к поиску новых путей. С естественной изобретательностью снова принимает дело к производству, и уже через несколько дней появляется новый документ. Вот образец такой казуистики:

«Основанием к возбуждению настоящего дела послужили агентурные данные, из которых видно, что в с. Веселый Кут Тальновского района организовалась нелегальная организация, организатором которой является привлеченный в качестве обвиняемого гр. Заболотный Григорий Федорович, который, окружив себя монашками и фанатично настроенными женщинами, использовал их для антисоветской агитации, которая выражалась в том, чтобы селянство выходило из кооперативных организаций, не уплачивало причитающиеся с них налоги. Эти женщины создали общественное мнение о святости Заболотного и наличии у последнего дара исцелений... В 1922 году заболел и стал посещать церковь, изучать Евангелие и Библию, в связи с чем встретил сопротивление жены, и она развелась с ним. После этого перешел к матери, религиозной фанатичке… Для выполнения религиозных потребностей посещал Антоновку, где имеется экзархическая церковь…

 Учитывая социальную опасность и руководствуясь Постановлением ВУЦИКа СССР от 17/Х1– 23 г. и ЦИКа от 28/Ш– 24 г., а также заключением по настоящему делу Уманского окрпрокурора ПОЛАГАЛ БЫ:

 Прекращенное производством дело № 302 по обвинению Заболотного Г.Ф. в действиях, подпадающих под ст. 56–21 УК УССР, направить в Облсовещание при Коллегии ГПУ19 с ходатайством о заключении З.Г.Ф. в концлагерь сроком на три года. Содержится под стражей при Уманском ДОПРе. З.Г.Ф. сего числа причислить содержанием за Особым Совещанием при Киевском ГПУ УССР и из–под стражи не освобождать. Вещдоков нет».

 «Ходатайство Уманского окрпрокурора о возбуждении ходатайства по ПУ № 302 об административной высылке Заболотного Григория Федоровича, 37 лет, крестьянина–середняка,.. лишенного права голосования, антисоветского элемента. Возбудить ходатайство перед Особым Совещанием при Коллегии ГПУ о заключении З.Г.Ф. в концлагерь сроком на три года».

Прежде чем направить документы в Коллегию ГПУ на Лубянку, заключенного подвергли медицинскому обследованию. «19 июня 1929 года. Врачебная комиссия в составе председателя Крицштейна, Паксинборского и (еще одна фамилия неразборчива – прим. ред.) рассмотрела состояние здоровья Заболотного Г.Ф., 1892 г.р., и нашла, что по состоянию своего здоровья он не может следовать на Север. Диагноз: Порок сердца с ярко выраженным хроническим ревматизмом». Ответ из Москвы не заставил себя ждать.

«Заболотного Григория Федоровича ЗАКЛЮЧИТЬ В КОНЦЛАГЕРЬ сроком на 3 года, считая с 15.05.1929 г».  «В ГПУ Украины. Срочно. г. Харьков

 ОЦ РОГПУ при сем препровождает Выписку из протокола Особого Совещания при Коллегии ОГПУ от 16 августа 1929 года №78457 на Заболотного Григория Федоровича на исполнение, при чем сообщает, что такового надлежит направить в Соловки».

В сентябре 1929 года Григорий Заболотный, 37 лет, оказывается, вопреки выводам медконсилиума, именно на Крайнем Севере. Но уже через год и четыре месяца, без каких-либо комментариев со стороны руководства Главного Политического Управления СССР, к начальнику Соловецкого концлагеря летит из столицы новая депеша:

«Начальнику СЛАГ ОГПУ г. Кемь

 При сем препровождается Выписка из протокола заседания Особого Совещания при Коллегии ОГПУ от 3 января 1931 г. по делу Заболотного Г.Ф. на исполнение.

Выписка из протокола

 Особого Совещания при Коллегии ОГПУ от 3 января 1931 г. СЛУШАЛИ: Пересмотр дела №78457 гр. Заболотного Григория Федоровича, приговоренного Постоянным Особым Совещанием от 16/VШ– 29 г. к заключению в концлагерь сроком на три года.

ПОСТАНОВИЛИ:

 Заболотного Г.Ф. досрочно ОТ НАКАЗАНИЯ ОСВОБОДИТЬ, разрешив свободное проживание по СССР». Так неожиданно заканчивается второй акт драмы вокруг обычного «крестьянина-батрака» – беспрецедентным выводом высшей режимной инстанции великого государства о досрочном освобождении так долго и настойчиво преследуемого верующего из Украины. И еще более беспрецедентным и даже уникальным является разрешение на проживание где угодно по всей территории СССР, хотя бы и в самой Москве.

 При этом отправку с Соловецких островов высокие инстанции не оставляют без внимания, пока освобожденный заключенный не попадает в свой «глухой» Веселый Кут. И это в феврале, при отсутствии сообщения с материком, когда транспортировка с Крайнего Севера возможна была лишь при условии использования как бы специально оснащенного для полета в условиях суровой северной зимы самолета.

 Но вынесенное 3 января решение уже через месяц с небольшим исполнено, о чем свидетельствует рапорт начальника Соловецкого и Карело-Мурманских лагерей в адрес Политуправления при Совете народных комиссаров СССР.

«Отдел учета–распределения Заболотный Г.Ф. убыл 11/ П– 31 г. г.Кемь Мурманской обл. в с. Веселый Угол Уманского округа, пр. Ленина, собственный дом».

 Третий этап жизни святого мученика начинается с его возвращения домой. Когда Григорий Федорович очутился в родном селе, он не отказался от прошлого и прежнего образа жизни. Слепой, он не стал беспомощным иждивенцем. Его молитвенный подвиг продолжался, и он никого не боялся. К нему теперь шли и ехали отовсюду все, кто искал совета. В молитве он никому не отказывал, но тем, кто обращался за исцелением, советовал прежде всего молиться и причащаться Святых Даров у православного священника и так же крестить некрещеных и обращаться к Богу за Его милостью и помощью. Новая волна репрессий против верующих и Церкви не обошла стороной и уже 45-летнего Григория, находящегося в доме брата Даниила, не имея другого убежища.

«По соцположению я кретьянин-бедняк, в настоящее время у меня ничего нет. Живу за счет того, что мне принесут люди и частично на содержании у брата. Не работаю, потому что потерял зрение...».

 «Почему мне придали ореол святого, не знаю... Я только являюсь религиозным человеком, и ко мне иногда приходят люди поговорить на религиозную тему, в этом я не нахожу ничего плохого...».

 «Контрреволюционной деятельностью не занимаюсь и ничего об этом не знаю. Людям на вопросы отвечаю, что нужно идти в колхозы, ибо выхода другого нет. Бог об этом все равно знает, и всякая власть от Бога... Все, что на меня говорят, считаю вымыслом...» (Из протоколов допросов). Арестован 20 октября 1937 года, он был передан в Тальновский райотдел НКВД и после допроса и других процессуальных действий переведен в Уманскую тюрьму. На пятый день после ареста, 25 октября, ему предъявлены обвинения по ст. 54-10 УК УССР: антигосударственная агитация и дискредитация советской власти. Той же датой обозначен и Протокол заседания Особой Тройки Киевского облуправления НКВД за №100:

«Дело №64352 Тальновского РО НКВД по обвинению Заболотного Григория Федоровича, 1892 г.р., уроженца и жителя с. Веселый Кут Тальновского района Киевской области, украинца, служителя культа. В 1928 году осужден за контрреволюционную деятельность.

 Обвиняется в том, что после отбытия наказания, возвратясь в село в 1931 г., продолжал проводить сектантскую работу, объявляя себя за святого человека, к которому обращались крестьяне за советом, идти ли им в колхозы. В 1932 году был под следствием за проведение контрреволюционной работы.  Распространял пораженческие слухи о скорой войне и уничтожении советской власти. Содержится под стражей в Уманской тюрьме. ЗАКЛЮЧИТЬ В ИТЛ СРОКОМ НА 10 ЛЕТ, считая с 20.Х. 37 года».

Этот приговор оказался не совсем умеренным, без учета того, что держать в заключении такой срок незрячего – слишком неприемлемое бремя для карательных органов. По некоторым соображениям пришли к более приемлемому выводу: «Заболотного Григория Федоровича РАССТРЕЛЯТЬ. Лично принадлежащее ему имущество конфисковать».  «Выписка из акта об исполнении приговора

 Приговор Тройки УНКВД Киевской области от 9 марта 1938 года над осужденным к расстрелу Заболотным Григорием Федоровичем, 1892 года рождения, ПРИВЕДЕН В ИСПОЛНЕНИЕ 23 марта 1938 года в 23 часа. Комендант КОУ НКВД Воробьев».

Это значит, что в период пересмотра дела Григорий Федорович содержался и был расстрелян в Киевской тюрьме НКВД на Лукьяновке.

  Реабилитирован 15 июня 1989 г. решением Прокурора Черкасской области.